Вот то же самое происходило со мной в этом долбанном толчке этой долбанной армии. И вся херня, которую показывают в фильмах, типа события тормозят, останавливаются, а потом идут, как в замедленной съемке, херня и есть. Полная причем.

Ничего там не тормозило. Наоборот. Такое чувство, будто время понеслось с тройной скоростью. Не успел даже в полной мере охренеть от происходящего, как уже был втянут в основной ход событий.

Вообще, конечно, ни я, ни Лиманов не ожидали, что психованный Исаев реально сможет причинить вред сержанту. Весовые категории вообще разные, а не в том смысле, что испугается Олег. Там, судя по намертво застывашей улыбке и отмороженному взгляду, просто нечем сейчас пугаться. Мозг у Олега работал в своем режиме, далёком от нормального поведения.

Я, как только увидел Исаева, с лезвием в руке, и сержанта, стоявшего напротив, прыгнул сразу. Без тупых вопросов:"А что это вы тут делаете?". Даже дураку понятно, ничего хорошего.

Не знаю, что сработало в первую очередь. Наверное, интуиция и жизненный опыт. Как там говорят? Если ружье висит на стене, то оно обязательно выстрелит? Так и тут. С первой же секунды понял, если у Исаева в руке какая-то хрень, то он этой хренью точно воспользуется. Вряд ли он в сортире решил фокусы сержанту показывать.

Пока в прыжке летел в сторону этих двоих, а я прям летел, словно Брюс Ли из старых фильмов, надеялся, сержант, чисто технически, сможет отобить удар Исаева. Но либо Лиманов сам офигел, а потому тормозил со страшной силой, либо блаженный Олег оказался быстрым, как чертов супергерой. Говорят, у психов такое бывает. В момент обострения увеличиваются скорость, выносливость, сила.

Лезвие полоснуло по шее сержанта. Я не видел этого подробно, в деталях, так как основной обзор закрывал сам Лиманов. Но понял, что его однозначно зацепило. Единственное, он успел отшатнуться, и удар вроде как пришелся вскользь. Наверное. Точнее в то мгновение определить я не мог. Потому что оценивать ситуацию было некогда. Знаю точно, если задета артерия, счет идёт на минуты. А задета она или нет, вот совсем не время разбираться. Поэтому, прямо в прыжке, хрен его знает как, сам не понимаю, стянул верхнюю часть "белуги". Больше под рукой один черт ничего не было. Не приспособлен армейский туалет для спасения всяких дебилов.

Сержант Лиманов громко матернулся, булькнул горлом, будто водой подавился, а потом красиво осел на пол. Кровь не хлестала фонтаном, конечно, но она точно была и до хрена.

Я, как поп звезда на сцене, упал на колени, последние несколько сантиметров, проехав по полу, а потом принялся наматывать рукава нижнего белья Лимонову на шею.

— Твою мать…крови то сколько. Дебил! — Я поднял голову и гаркнул последнее слово испуганному Исаеву.

Того, кстати, отпустило. Он только сейчас, похоже, понял, что натворил.

— Стас…Черт…— Блаженный Олег опустился рядом со мной на пол. — Он умирает?

— Нет, млять, щас пойдёт петь и плясать. Умирает, конечно. Ты ему шею чирканул, придурок.

Особо рассуждать было некогда.

— Дай, млять, сюда! — Я выхватил у Исаева из руки его импровизированное оружие. — Чингачгук гребаный…

Мне хотелось бесконечно материться и еще кому-нибудь дать в морду. Конечно, я мог не делать того, что делал. Просто оставить Лиманова на полу, нехай истекает, козел, кровью. Между прочим, заслужил. Да и блаженный Олег мне не сват, не брат. Но…Как-то оно было бы неправильно, что ли.

Закончив перевязку, а точнее пародию на нее, поднял сержанта, который отключился почти сразу, на руки. Опять же, теперь точно знаю, только в фильмах герои, истекая кровью, говорят красивые слова. Этот ни черта не говорил. Он, похоже, реально собрался сдохнуть. Ну, не сволочь тебе.

— Шуруй обратно. Сядь на кровать и ни шагу. Понял? Только попробуй еще что-то начудить до моего возвращения. Урою к чертовой матери. Никто не спасет. Ни комроты, ни комвзвода, ни даже министр вооружённых сил. Ясно?

Как же я был зол на Исаева. Просто до ужаса зол. И на Лиманова. И на капитана, который на пересыльном выбрал меня. Чтоб им всем обосраться разом. Я не герой. Вообще ни разу не герой. Я хочу обратно в свою сытую спокойную жизнь. Зачем мне все это, вообще, надо?!

Ну, а потом, я побежал. В голове, очень ни к месту, крутилась фраза из старого фильма. Беги, Стасик, беги…

Звать кого-то на помощь, ломиться за кем-то, это сто процентов увеличить вероятность летального исхода. Мне нужно, как можно быстрее, дотащить Лимонова до санчасти. Там, думаю, всяко лучше разберутся, что с ним делать.

Я дотащил. Дежурного поднял пинками в дверь, от которых эта самая дверь чуть не слетела с петель. Тот просто охренел, когда увидел меня на пороге, в кровищи, без верней одежды, в одних кальсонах. С сержантом на руках.

Дальше началась суета.

На вопрос, что с ним, я коротко ответил:"Порезался!". Подумал, хер вам, а не подробности. В любом случае начнутся разбирательства. Но что говорить, будет видно.

Мне еще надо было выяснить, что там с блаженным Олегом. Поэтому, сдав с рук на руки сержанта Лиманова, я вернулся обратно в расположение. Спать можно не ложиться. Сейчас начнется кипиш. В части ЧП. Это я на время отбился. Типа, ничего не знаю. Зашел в толчок, а сержант лежит. Но пройдёт совсем чуть-чуть и нас станут трясти.

Исаев, на удивление, оказался спокоен. Он послушно, как я и велел, сидел на своей кровати, внимательно рассматривая свои же руки. Что хотел на них увидеть, не знаю.

В расположении воздух был напряжён так, что можно получить удар током. Всем велели спать, но все спать не хотели. Они хотели подробностей.

— Что с ним? — Тихо спросил Исаев, как только я подошел к нему.

Вообще, по идее, наверное, мне надо было сдать этого придурка, чтоб его закрыли. Но я точно знал, он не опасен. И еще… Странное дело, внутри меня появилось удовлетворение и совершенно неуместное спокойствие. Так бывает, когда выполнишь какое-то важное дело. Я прям четко понимал, что выполнил.

Пошел в уборную, смыл кровь, снял грязные штаны. Вернулся в постель и лег, уставившись в потолок.

Ощущение спокойствия стало только сильнее. Будто посторонний голос шептал мне прямо в мозг. Ты молодец, Стасян. Все сделал правильно. Выполнил свое назначение. Отвечаю. Вот прям такие мысли и крутились. Ясное дело, шептать мне это никто не мог. Еще левых голосов в башке не хватало. Но блин… я вдруг очень ясно понял, все так, как должно быть. Я должен был оказаться в этой части. Рядом с блаженным Олегом. Скорее всего, ситуация с Соколовым в любом случае была бы аналогичной. Он нажил бы себе врага в лице Злыднева. Исаев вмешался бы со своей помощью. И все остальное тоже произошло бы именно так, как произошло. Может, детали были бы иными.

Но все это точно не случайно. Однозначно. И если утром я узнаю, что Лиманова спасли, то поверю в данную версию еще больше. Похоже, в этом и суть. Я должен был не дать блаженному Олегу замочить сержанта. А что-то мне подсказывает, он бы его реально замочил. Вот такие "тихони", на самом деле, ловят клина гораздо быстрее и гораздо сильнее, чем ярко выраженные психи.

Не прошло и часа, как в расположении появился командир роты. Ясное дело, мы с Исаевым предстали перед его светлыми, но очень суровыми, красными от недосыпа глазами. Видимо, поэтому и не было заметно последние дни капитана. Чем-то занимался важным. Просто вид у него был сильно уставший.

Я успел шепнуть Исаеву, чтоб он засунул язык в жопу и молчал. Иначе собственноручно его придушу. Следующей ночью. Не будем нарушать традицию. Сегодня — порезали, завтра — задушили. Правда, Олег итак ушел в себя. Безумным взглядом уже не пугал, выглядел даже нормально, но все равно, будто выпал из реальности.

Дальнейшее напоминало театр абсурда. Командир роты требовал правды. Я упорно повторял, будто зашел в туалет и увидел сержанта Лиманова, лежащего на полу.

Исаев ничего не повторял. Он стоял молча и по-моему вообще не слышал ни слова. Но что еще более удивительно, сам Лиманов, придя в сознание, а к счастью, все его артерии остались целы, озвучил ту же версию, что и я. Сказал, будто порезался, никто не виноват, все сам, случайно, а потом снова отрубился. Но уже крепким сном под воздействием лекарств. Или предпочел сделать вид, что отрубился.